– Как будто ты не знаешь. Общества переселения заблудших духов. Раньше у них в названии значилось «Королевское», но с королем они теперь не в ладах, так что пришлось выкинуть. Между прочим, с этим связана ужасно интересная история.

Брови Джейн так и остались нахмуренными.

– Ну, конечно, я о них слышала. Но никогда не…

– Ты не веришь в привидений? – беспечно прощебетала ее подруга. – А я вот верю. И даже, по-моему, видела одно несколько лет назад на кладбище в Хоэрте[5]. По крайней мере, мне так показалось.

– Самое интересное – что они потом с ними делают? – мрачно заметила Джейн.

– Ты о чем?

– Ну, члены Общества. Что они делают с пойманными призраками?

Шарлотта задумалась, склонив голову набок.

– Даже не представляю. Я только слышала, что, если вам докучает привидение, следует звать на помощь людей из Общества. Наверное, они носят черные маски, что очень даже замечательно, верно? Ну вот, в общем, они приезжают и… – она как-то неопределенно махнула рукой в воздухе, – пуфф! Никаких больше привидений и никаких хлопот.

– Пуфф, – тихо повторила Джейн.

– Пуфф! – Шарлотта захлопала в ладоши. – Ну разве не здорово, что они едут?

– Значит, едут сюда. – Джейн прижала ладонь ко лбу, словно в приступе внезапной слабости. Шарлотту это не взволновало: женщины того времени то и дело ощущали слабость. Из-за корсетов.

– Ну, не именно в «Ловуд», – уточнила начинающая писательница. – По всей видимости, Обществу заказали что-то вроде сеанса изгнания нечистой силы на вечер вторника в трактире «Талли» в Оксенхоупе[6] – знаешь, там еще над барной стойкой изображена кричащая дама? Во всяком случае, так утром говорила мисс Смит. Но я думаю, им стоит заглянуть и в «Ловуд». Вспомни только, сколько девочек у нас умерло от кладбищенской немочи. – Двумя из этих погибших были старшие сестры Шарлотты, Мэри и Элизабет. Шарлотта откашлялась. – Наверняка школа кишит привидениями.

Джейн стала медленно ходить взад-вперед.

– В общем, надо пригласить их к нам, – решила Шарлотта. И в ту же минуту ее, похоже, осенила блестящая идея: – Мы попросим их расследовать убийство мистера Броклхерста! – Она немного помолчала и посмотрела сквозь очки. – Ну, если только… нет никакой причины, по которой ты не хочешь, чтобы это преступление было раскрыто.

Джейн прижала руку к груди, будто теперь ей вдруг стало очень трудно дышать.

– Как они смогут разгадать эту тайну?

– Они же, по-видимому, умеют разговаривать с усопшими. То есть, насколько я понимаю, они просто спросят его самого.

– Мне нужно идти. – Джейн начала собирать рисовальные принадлежности, причем так спешно, что измазала краской платье.

Затем она буквально вприпрыжку понеслась вверх по холму к школе. Шарлотта проводила ее взглядом, затем раскрыла блокнот.

«Всем известно, что в тихом омуте черти водятся», – прочитала она.

У Джейн Эйр имелись возможность и мотив, чтобы покончить с мистером Броклхерстом, но решилась ли бы она сделать это в действительности? Способна ли она на хладнокровное убийство ради блага школы? А если нет, то почему так разволновалась при упоминании об Обществе? Если не убийство, то что она скрывает?

Настоящая тайна.

И эту тайну Шарлотта Бронте намеревалась раскрыть.

Она стояла перед трактиром «Талли» на противоположной стороне дороги, вперив взгляд в дверь. От запаха жареной свинины и маринованных яиц, шедшего изнутри, желудок у нее сводило судорогой. Ужин, состоявший из одной полной ложки овсянки и половины стакана воды, вряд ли мог как следует поддержать силы здоровой восемнадцатилетней девушки. (Впрочем, теперь, когда мистер Броклхерст исчез, эта единственная ложка овсянки казалась ей гораздо вкуснее, что служило небольшим утешением.)

Вниз по дороге шагал какой-то мужчина. Джейн торопливо оглядела его на предмет маски, но это был самый обыкновенный человек в самой обыкновенной одежде и с самой обыкновенной походкой. Он бросил взгляд в ее сторону, но не обратил на нее внимания, после чего рывком распахнул дверь трактира – за ней виднелся огонек очага, вокруг которого толпились мужчины, слышались громкий смех и музыка – и зашел в помещение. Дверь сама собой захлопнулась за ним.

Джейн вздохнула. Направляясь сюда, она ожидала увидеть на стене какую-нибудь вывеску или афишу со словами: «Не входить! Идет Изгнание нечистой силы из призрака кричащей дамы и прочие работы по текущему техобслуживанию». «Переселение духов», или как там оно называется по-научному, – это ведь наверняка большое, серьезное дело. Но вот она уже торчит здесь битых полчаса, и все это время посетители совершенно свободно проникают в трактир и покидают его, как в любой другой день. Молодым девушкам вроде Джейн в таких заведениях не место, но ей обязательно надо было выяснить, есть ли там привидение и что именно агенты Общества с данным привидением станут делать.

Понимаете ли, она всегда верила в призраков. Еще в раннем детстве, когда жила со своей ужасной теткой, миссис Рид (а также с двумя своими не менее ужасными кузенами), та однажды заперла ее в Красной комнате (эта комната была обклеена красными обоями – отсюда и название). Там всегда было жутко, и Джейн казалось, что в воздухе витает какой-то темный злой дух. Девочка со слезами на глазах умоляла позволить ей выйти, потом она уже просто вопила, пока не охрипла, а в конце концов рухнула на пол без чувств – детское сердечко незаметно для нее как бы перестало биться, так сильно бедняжка испугалась.

То есть она в буквальном смысле умерла от страха – пусть даже лишь на одно мгновение. Когда она снова открыла глаза, перед ней на коленях стоял ее покойный дядюшка и улыбался доброй улыбкой.

– Ну, вот ты и проснулась. А я тревожился, – сказал он.

– Дядюшка? Как… вы поживаете? – Ничего другого ей в голову не пришло. Она понимала, что вопрос прозвучал глупо и бестактно. Ведь дядя, собственно говоря, не «поживал» уже много лет.

– Мне стало лучше, – ответил он. – Можешь оказать мне небольшую услугу?

Утром, когда Джейн наконец выпустили из Красной комнаты, она направилась прямо к тетке и сообщила, что дядя Рид не на шутку возмущен. Он любил Джейн и на смертном одре взял со своей жены слово, что та будет заботиться о ней и «любить, как родную дочь». А тетя Рид, видимо, истолковала эти слова в том духе, что относиться к девушке надо «как к бессловесной рабыне и даже время от времени морить голодом ради собственного удовольствия». Девочка и в самом деле голодала, и вообще ее здорово обижали, и дядя Рид из могилы увидел такое положение дел и требует теперь, чтобы тетя Рид загладила свою вину.